ФУНКЦИОНАЛЬНО - СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ-система разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических, а также комбинированных - лексико-синтаксических и т. п.), взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на определ. семантич. категории (см. Категория языковая). Ф.-с. п. аспектуальности, темпоральности, залоговости, локатив-ности и т. п. представляют собой разновидности языковых категорий. Ф.-с. п. включают не только грамматич. единицы, классы и категории как исходные системы, но и относящиеся к той же семантич. категории элементы их среды. Термин «Ф.-с. п.> связан с представлением о группировке (упорядоченном множестве) взаимодействующих языковых средств и их системно-структурной организации (параллельный термин «функционально-семантическая категория > подчеркивает семантико-категориальный аспект того же предмета исследования). Понятие «Ф.-с. п.> включается в систему понятий и терминов грамматики, исследующей языковые единицы не только в направлении от формы к значению, но и от значения к форме.
Понятие поля в грамматике разрабатывается в сов. яэ-энании с 60-70-х гг. 20 в. (В. Г. Адмони, М. М. Гухман, Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс, А. В. Бон-дарко и др.). Во мн. отношениях оно опирается на теорию понятийных категорий И. И. Мещанинова (см. Понятийные категории), на учение В. В. Виноградова о модальности как о семантич. категории, имеющей в языках разных систем смешанный лексико-грамматич. характер. Виноградовым была выявлена система форм н видов выражения категории модальности в рус. яз. в сфере синтаксиса, морфологии и тех лексич. элементов, к-рые, по выражению Л. В. Щербы, выполняют «строевую > роль.
В основе каждого Ф.-с. п. лежит определ. семантич. категория - тот семантич. инвариант, к-рый объединяет разнородные языковые средства и обусловливает их взаимодействие. Так, семантич. инвариант аспектуальности, заключающийся в передаче характера протекания и распределения действий (и др. разновидностей предикатов) во времени, раскрывается в системе содержат, вариантов, включающих такие признаки, как отношение действия к пределу, фаэо-вость (обозначение начала, продолжения и завершения действия), перфектность, т. е. обозначение актуальности последствий действия (пересечение полей аспектуальности и темпоральности). Каждый семантич. вариант и рамках данного Ф.-с. п. связан с определ. средствами формального выражения. Ф.-с. п. представляет собой двустороннее (содержательно-формальное) единство, охиаты-вающее конкретные средства данного языка со всеми особенностями их формы и содержания.
Для структуры Ф.-с. п. характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) Ф.-с. п. является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантич. категории. Понятия центра и периферии Ф.-с. п. связаны с более общей идеей центра и периферии и системе языка (Ф. Данеш н
ДР-)
Ф.-с. п. характеризуются многообразием структурных типов. Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматнч. категории (ср. в рус. яз. аспектуальность, темпоральность, объективную модальность, персональность, залоговость, ком-паративность), существуют полицентрические (слабо центрированные) поля, опирающиеся на нек-рую совокупность разл. языковых средств, к-рые не образуют единой гомогенной системы форм. Так, в рус. яз. к разл. вариантам данного типа относятся поля таксиса, бытийности, состояния, субъектности, объектно-сти, определенности/неопределенности, качественности, количественности, посессивное™, локативности, причины, цели, условия, уступки, следствия.
Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантич. категории, могут существенно различаться по своей структуре. Так, если в слав, языках центром поля аспектуальности является грамматич. категория вида, то в нем. яз., где нет вида как грамматич. категории, центр, роль играют разл. лексико-грамматич. средства выражения предельно-сти/непре дельности действия. Если в «артиклевых» языках, напр. в немецком, английском, французском, болгарском, сильно центрированное поле определенности/неопределенности опирается прежде всего на систему форм артикля, то в языках, не имеющих этих форм, данное поле не имеет едниого грамматич. центра. Так, в рус. яз. в данном случае налицо полицентрическое (слабо центрированное) Ф.-с. п. рассеянной (диффузной) структуры (ср. такие средства, как нек-рые разряды местоимений и количествен-но-определит, прилагательных, слово «один> как показатель неопределенности, порядок слов, фразовая интонация н т. п.). Выделяются зоны пересечения полей (т. е. области взаимодействия семантич. элементов разных полей, ср., напр., семантич. комплексы с аспектуально-тем-поральнымн, аспектуально-модальнымн элементами, с возможным участием элементов качественности и т. п.). Группировки Ф.-с. п. в данном языке образуют систему. Описание системы Ф.-с. п. того или иного языка может рассматриваться как одна из задач функциональной грамматики.
В совр. сов. яэ-энании разрабатываются принципы выделения Ф.-с. п., рассматриваются их системные отношения (осн. группировки полей, их взаимосвязи), типы и разновидности, проблемы выделения семантич. доминанты поля, типоло-гич., сопоставит, и диахронич. аспекты теории поля. Разрабатывается теория Ф.-с. п. в связи с понятиями системы и среды и др.

Структура функционально-семантического поля

Алиева Метанет Хыдыр гызы,

преподаватель Бакинского г осударственного университета.

The structure of the functional-semantic field in linguistics

Aliyeva Metanet Khidir gizi

В статье речь идет о структурной организации функционально-семантического поля, о его доминантных и периферийных компонентах. На основе конкретных фактов и примеров из разных языков (немецкого, азербайджанского) исследуется функционально-семантическое поле, в том числе поле страдательности в единстве с другими грамматическими системами и межполевыми связями.

Ключевые слова : функционально-семантического поля, компонент, периферия, доминанта, ядро, конституент.

The article deals with the structural organization of the functional-semantic field, its dominant and outlying components. On the basis of the concrete facts and examples from the different languages (German, Azerbaijani) are analysed the functional-semantic field including the Passive field in the unity with the other grammatical systems and interfiled connections.

Keywords: field, component, outlying area, dominant, core, constituent.

Как известно, если центр поля является морфологической категорией, то совокупность этих категориальных форм образует центр поля. Структура такого функционально-семантического поля относительно проста, ясна и определенна. Например, в реализации полей времени, аспектуальности, модальности, компаративности, страдательности и других соответствующих семантических функций конституенты, носящие более нейтральный и регулярный характер, группирующиеся вокруг системы морфологических форм и образующие функциональное поле именно данной морфологической категории, выступают в роли доминанты соответствующих полей.

В функционально-семантических полях, выступающих в доминантной позиции форм, проявляется двуцентризм (концентризм). Примером тому служит поле лица, образуемое глаголом и личным местоимением.

Структура «центр-периферия» выражает основные формы связи компонентов поля и проявляется как характерологический показатель их внутреннего порядка. Эта структура выявляет их роль в выполнении определенных семантических функций, участие в распределении инвариантно-семантической нагрузки и особый вес в пределах поля, а также выражает структурно-семантическое отношение между компонентами. Конечно, в зависимости от конкретного лингвистического материала, привлеченного к исследованию, это меняет характер пропорциональности. В лингвистической литературе это обусловливает применение различных критериев при определении структурного типа «центр-периферия».

Структура «центр (ядро) – периферия» проявляется в виде следующих дифференциональных связей: более высокая степень интеграции языковых элементов – относительно низкая степень этой интеграции; более удельный вес конститутивных компонентов – низкая количественная степень функциональной нагрузки периферийных компонентов; более высокая частота употребления – низкая степень частоты употребления.

Е.А.Гулига и Е.И.Шендельс включают в основу противопоставления «центр-периферия» следующие отношения: более высокая степень «специализации» для выражения целостности соответствующего значения – неполнота специализации этого выражения, непосредственный характер выражения значения – аморфность и многоаспектность выражения значения, частота употребления – низкая частота употребления (4; 19,42-43,113,136-137).

А.В.Бондарко рассматривает структуру «центр-периферия» на материале русского языка сквозь следующие призмы:

а) максимальная концентрация специфических признаков (центр), ослабление таких признаков, уменьшение структурной напряженности, периферия контактность – диффузия;

б) участие в наиболее максимальном количестве противопоставления (центр), аморфность и слабость сети связей, наличие определенной изолированной грани (периферия);

в) максимальная функциональная нагрузка (центр), ослабление функциональной нагрузки (периферия);

г) более высокий уровень специализации для реализации определенной семантической функции (центр);

д) регулярность определённого языкового элемента, высокая частота употребления (центр) – нерегулярность или незначительная регулярность (периферия) (3; 20-24).

С.Абдуллаев предлагает в добавление к сказанному более завершенный признак: максимальная нейтральность и оптимальность (центр) – отдаление от ядра и ослабление нейтрального стилистического пласта и усиление аффективно-психологического начала.

Принцип поля в широком смысле слова – это стилистический подход к языковым средствам. Известно, что как в пределах лексико-семантического поля – нейтрально слово – ядро, выражающее доминантное понятие, - так и в функционально-семантическом поле по мере продвижения от его доминанты вглубь, открывается относительная возможность для свободы и тем самым для эмоциональной активности. Напротив, по мере продвижения к центру поля происходит ослабление экспрессивности, нейтрализация эмоционально-произвольного начала. Стилистическое использование фигур конститу­тивного и периферического выражения, частота употребления выступают как выражение коммуникативной закономерности этого функционально-семантического соответствия.

Грамматические ядерные компоненты по максимальной нейтральности и воздействию абстрагирования употребляются во всех функциональных стилях, конституенты же, находящиеся на периферии поля, исходя из нейтральности, функционируют в относительно ограниченной сфере и находят применение в особой стилистической среде и типах контекста (1; 22). Например, усилительные модальные слова, находящиеся на периферии поля модальности в немецком языке, интенсифицирующие реальную модальность (Unbedingt halte ich dir), формальные придаточные предложения с структурным элементом «dass», выявляющие побудительную модальность в особых отношениях, междометия – предложения, односоставные предложения, формирующиеся на основе существительного и наречия, повелительные предложения, односоставные предложения (Dass du nicht wieder hier bist!, Vorsichtig и т.д.) характеризуются такой функционально-стилистической ограниченностью. Стилистические воздействия, образующие трансформацию грамматических форм, основываются на многофункциональность и многоплановости языковых-стилистических средств, и здесь проявляется динамика языковых выразительных средств, функционирующих в различных сферах выражения. Это соответствие в широком значении целесообразно назвать и коммуникативно-стилистической заменой.

Следует отметить, что в пределах лингвистического поля признаки нейтральности и экспрессивности приобретают различные масштабы. Это следует понимать так: в связи с внутренней интенсивностью побуждения, его эмоционально-чувственным характером даже внутренняя нейтральность, экспрессивность между ядерными компонентами меняется. Примером тому может послужить позиция инфинитивного предложения типа Eintreten! внутри поля императивности.

Исследование структуры центра – периферии функционально-семан­тического, грамматико-лексического, синтаксического и других типов полей должно опираться на данный принцип и рассматриваться в контексте указанных признаков.

При рассмотрении структуры различных лингвистических полей обнаруживается, что инвариантно-семантический признак по своему характеру реализуется регулярно или эпизодически языковыми средствами. Например, количественное поле (Feld der Zahl) проявляется нижеследую­щими структурными пластами полевых конституентов (6; c 51):

1)множественное число существительных (доминанта);

2)формы множественного числа причастий и деепричастий, согласующихся с существительными;

3)формы множественного числа verbum infinitum, согласующиеся с существительным в функции подлежащего;

4)числительные;

5)количественные местоимения;

6)формы множественного числа личных местоимений;

7)собирательные существительные.

Временное поле (Feld der Zeit) формируется совокупностью нижеследующих конститутивных и периферических компонентов:

1)система времён глагола (доминанта);

2)временные союзы, связывающие придаточное предложение с главным в сложноподчиненном предложении;

3)наречия времени;

4)префиксальные и беспрефиксальные существительные с временным значением.

Поле компаративности (степени) формируется внутренней совокупностью нижеследующих компонентов:

1)степени сравнения прилагательного (доминанта);

2)сложные прилагательные;

3)сравнительный комплекс с союзами als и wie;

4)сложноподчинённые предложения:

а) с сравнительными конструкциями – союзами als, als ob, выражающими нереальность;

б) реальные сравнительные формы, выражающие неравенство – конструкции с союзами als, als dass;

в) равнозначные сравнения – сопоставления, парные союзы je … desto, je … je;

г) реальные сравнения, выражающие равенство (конструкции с союзом wie);

д) конструкции нереального сравнения – союзы als, als ob, als wenn, wie wenn.

Поле одушевлённости - неодушевленности имеет следующую структуру:

1)слабое склонение существительного;

2)грамматический род субстантивированных прилагательных и причастий;

3)недостаточные (дефективные) глаголы;

4)личные, вопросительные и неопределенные местоимения (wer, was, jemand, niemand, jeder) ;

5)модель предложения с подлежащим man

6)модели безличного пассивного предложения;

7)модели предложения akkusativus infinitiv ;

8)модель предложения, употребляющегося с абсолютным аккузативом;

9)особенности валентности ряда слов – прилагательных;

10)словообразовательные средства (суффиксы, полусуффиксы, префиксы);

11)тематические группы существительных, прилагательных и глаголов (4; 19, 42-43, 113, 136-137).

Конституентный состав поля указания формируется совокупностью следующих средств выражения:

1)указательные местоимения: das (dir, du), dieser jener (доминанта);

2)ситуативы: наречие указательного корня ситуатива;

3)другие указательные местоимения;

4)местоимения 3-его лица;

5)артикль;

6)частицы типа so;

7)союзные наречия, сочинительные и подчинительные союзы;

8)притяжательные местоимения и личные местоимения 1-го и 2-го лица;

9)вопросительно-относительные местоимения и вопросительные наречия.

Так же и в азербайджанском языке грамматико-лексическое поле времени формируется единством системы времен глагола, лексических показателей времени (завтра, сейчас, днями, часто, когда и т.д.), структурно-синтаксических типов ряда предложений и подобных конституентов, глагольных и местоименных форм, на основе поля персональности и других лексических и синтаксических средств, выражающих значение лица.

Категория залога в азербайджанском языке по-разному классифицируется в научных исследованиях. В академической грамматике азербайджанского языка выделяются шесть видов залога глагола, в русском же языке – три: действительный, страдательный, возвратный. Если учесть, что в разносистемных языках категория залога имеет семантические и грамматические аспекты, то залоги глагола можно анализировать по принципу поля. В. Юнг выделяет два вида залога в немецком языке – активный и пассивный.(7; 233-237)

1)действительный залог;

2)страдательный залог.

О.И.Москальская, касаясь истории пассива в немецком языке, отмечает, что в основе развития аналитического пассива лежит оппозиция актив-пассив (aktivisch-passivisch ) в форме переходных глаголов. Далее О.И.Москальская указывает, что в древнеписьменных памятниках немецкого языка форма Partizip II переходных глаголов встречается в сочетании глаголов sin, wesan, sein и werdan-werden : Bim gesentit zi thir. “Ich bin zu dir gesandt” – Меня послали к тебе. Denne uuirdit in unic arhapan. “Dann wird ein Kampf zwischen ihnen begonnen” – Потом между ними начнётся борьба (2; c 8; 5; с. 9.).

Противопоставление видов залога в поле страдательности, оппозиции временных форм в поле тем поральности, оппозиции степеней сравнения прилагательного в поле компаративности, выступление бинарного противопоставления единственного и множественного числа как функционального центра, ядерного класса в поле количественности обусловлены максимальной грамматикализацией фигур данных полей.

Поле страдательности на основе семантических фигур отражает следующие формы:

2)vorgangspassiv;

3)zustandspassiv;

4)ersatz passiv;

5)rezepientenpassiv;

6)используемые в пассиве предлоги (von, durch, mit и др.) ;

7)модели предложений с безличным пассивом;

8)предложные и беспредложные предложения с пассивными значениями(8; 231).

В немецком и русском языках поле персональности (лица) имеет парную функциональную доминанту, в тюркских же языках оно основывается на едином функциональном центре (Cp.: Wir arbeiten – Мы работаем). Если в русском языке противопоставление одушевленности и неодушевлённости образует грамматическую категорию точному грамматическому показателю, то из германских языков в немецком, английском языках, а также в азербайджанском языке, относящемся к тюркским языкам, из-за отсутствия грамматического центра, концентрирующего все средства выражения, в реализации понятий одушевлённости существование грамматической категории одушевлённости – неодушевлённости невозможно (4; 134).

Обычно отсутствие грамматического центра ведёт к дефективности структуры поля, аморфности и многоаспектности конституентов. Примером тому служат разнообразие и многослойность конституентного состава поля одушевлённости – неодушевлённости в отдельных языках.

Если в одном языке в построении поля ведущую роль играет центростремительная тенденция, то в другом языке (или языках) преобладает центробежная тенденция.

В отношении аспектуального поля и в немецком языке проявляется не категориальная централизация, сжатие, а структурная аморфность, диффузность (1; 20-25).

Конечно, нет необходимости разъяснять, что функциональная аморфность, разнообразие количественных отношений категориальных форм в противопоставление актива – пассива, в азербайджанском же языке) в шестичленном противопоставлении) не имеют связи с уровнем развития языков и являются лишь формами специфического выражения, различными формами языкового изменения.

Отсюда следует, что выявление категориального и некатегориального структурирования в арсенале грамматических полей, количественного и качественного соотношения закрытых и открытых полей, исследование инвариантных и универсальных границ в пределах этой системы приобретает определённую теоретическую значимость в плане изучения функциональной типологии мировых языков.

Хотя разделение поля на центральные и периферийные зоны – основное структурное соответствие, однако оно не является единой моделью выражения. Иногда грамматико-лексические, функционально-семантические и семантические поля выходят за пределы структуры «центр-периферия» и основываются на специфической пропорциональности компонентов, на своеобразном порядке внутреннего функционального разделения. В отдельных же случаях функционально-семантическая структура конституентов поля, своеобразие внутренних связей делают невозможными разделение соответствующего поля на точную и однозначную структурную модель «центр-периферия». Разнообразие структуры поля регулируется отнесенностью доминанты к конкретному языковому уровню- морфология, синтаксис или лексика.

Структурная интенсивность ядра, группирующегося вокруг доминанты и создающего особую зону функционального воздействия, играет роль регулятора в структуре полей, не относящихся к единому функциональному центру, и в общем в внутреннем составе поля. Вместе с тем в сущности как в макрополе, так и в пределах формирующих его областей наблюдаются и случаи отсутствия точной функциональной централизации. Добавим, что А.В.Бон­дарко особо отмечает значимость этой теоретической концепции для исследования типологии функционально-семантического поля (3; 24). Для подтверждения и конкретного применения этого тезиса А.В.Бондарко подчеркивает научно-теоретическую значимость соотношения распределения инвариантной семантической нагрузки в полях «безъядерной» определённости – неопределённости в языках, где нет системы особых грамматических форм артикля, например, в русском языке и в ряде других языков. Следует принять во внимание, что ведущая позиция системы морфологических форм в структуре поля вовсе не означает сохранение функции центра во всех микрозонах. В отдельных микрополях синтаксические и лексические средства могут превратиться в ведущие фигуры поля, стеснив морфологические средства к периферии определенного микрополя, приобрести независимость и создать отдельный радиус воздействия.

По-видимому, следует принять во внимание следующий тезис: если функционально-семантическая категория не основывается на морфологическом ядре, возникает возможность превращения полевых конституентов других уровней в ядерные компоненты. Это возможно проследить в порядке внутреннего членения поля аспектуальности в современном немецком и азербайджанском языках.

Грамматико-лексические или функционально-лексические поля, в которых концентрируются конституенты разных языковых уровней. Эти средства формируют единую парадигму как систему. В функционально-семантичес­ком поле морфологическое средство образует доминанту поля, центральный конституент, остальные же средства выражения группируются вокруг него и выполняют функцию уточнения и дополнения.

Таким образом, по сравнению с грамматическими категориями, в функционально-семантических полях тенденция к универсальности более сильна. В лингвистике же периферийные и доминантные компоненты теории поля играют важную роль как единство внутриполевой связи и влияющих факторов.

Литература

1.Abdullayev S. Müasir alman və Azərbaycan dillərində inkarlıq . kateqoriyası.Bakı, 1968 s.15-25.

2.İ.Kərimov Alman dilində passiv konstruksiyaları və onların Azərbaycan dilində ifadə vasitələri. Ad. AZ.2005 s. 8.

4.Гулига Е.А., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке., М.,1969 с.19,42-43,113,136-137.

5.Moskalskaya O. Grammatik der deutschen Gegenwartsprache….M.75.

6.Admoni .W. Der deutsche Sprachbau.M., 1986 s.51.

7.Yung .W. Grammatik der deutschen Sprache. Leipzig, 1967 s.233-237.

8.Rösch O. Untersuchungen zu passivwertigen Funktionsverbgefügen im Deutschen im Gegenwart. Ein Beitrag zur funktionalen Beschreibung grammatischer Strukturen. Berlin: Suhrkamp Verlag, 1990, 231 S.

25. Достижения русского языкознания в 50 – 70-х гг. XX в.

Разработка теоретических проблем в области лексикологии.

Слово изучается с т.з. его внутренних языковых связей, то есть слово, обладающее морфологической и семантической целостностью, рассматривается как основная структурная единица языка. Разрабатывается проблема лексико-семантического варьирования слова (В.В.Виноградов, А.И.Смирницкий), изучаются синонимические, антонимические отношения слов, делается попытка системного изучения лексики в синхронном (В.В.Виноградов), историческом (Ю.А.Сорокин) и сравнительном (Р.А.Будагов) планах.

Проблема знаковой природы слова.

Была поставлена впервые не лингвистами, а психологами – в работе Л.С.Выготского «Мышление и речь» (1934) словесный знак исследовался через призму речевой деятельности. В течение 10 лет проблема знаковой природы слова в формулировке «слово и понятие» дискутировалась на страницах работ Е.М.Галкина-Федорук «О форме и содержании в языке» (1961), Богуславский «Слово и понятие».

Слово как основная единица языка: Смирницкий, Леонтьев. Такой взгляд предопределил постановку таких проблем, как граница между словом и морфемой, разграничение между словом и словосочетанием, граница сложного слова и фразеологических единиц. Предопределяет метод лингвистического описания: это словесная парадигма при грамматическом и лексикологическом анализе языка, изучение сочетаний слов.

Понятие ЛЗ слова. Все многообразие т.з. можно свести к двум противопоставленным:

а) ЛЗ есть субстанция. Слово есть категория обобщения, участвующая в процессе познания и закрепляющая его результаты в виде одного или нескольких значений слова. (Кацнельсон, Звегинцев). ЛЗ понимается как обусловленное не только фактом соотнесенности с данным понятием, но и как зависящее от системы языка, специфики той или иной ЧР, к которой это слово принадлежит.

б) Значение есть некое отношение. При этом не разграничиваются Л и Г значения, содержание (значение) самих языковых элементов и содержание, выражаемое при помощи этих элементов (Апресян, Соболева).

4. Проблемы полисемии, омонимии и синонимии.

Исследование полисемии в прямой связи с лексико-семантическим варьированием слова. Так, В.В.Виноградов, Смирницкий представляют смысловую структуру слова, включающую различные типы значений (лексико-семантических вариантов), как систему, в которой степень самостоятельности и сфера употребительности отдельных лексико-семантических вариантов находится в зависимости от характера связи с обозначаемым (прямые, переносные значения) и со словами, составляющими семантический контекст (свободные, грамматические или фразеологические значения).

Другие исследователи (Звегинцев, Сорокин), исходя из предложения о едином общем значении, получающем в речи лишь отдельные реализации, фактически не признают за словесным знаком способности иметь несколько значений, противопоставленных друг другу внутри слова и значениям других слов в системе лексики.

Начинает разрабатываться понятие семантического контекста; намечается интерес к исследованию полисемии слов, относящихся к разным частям речи.

Полисемия и омонимия – это два явления, тесно связанных между собой, имеют длительную историю изучения и разрабатываются преимущественно на русском материале.

Значительная работа Л.В.Шапиро «Некоторые вопросы теории синонимов» (1955). Он дал понятие синонимии как определенной системы, охарактеризовал соотношение синонимов с терминами, поставил вопрос о причинно-следственных связях между синонимией и полисемией.

Иное понимание синонимии встречается в статьях Апресяна. Здесь синонимы – единицы, способные взаимозаменяться в контексте.

Изучение системности в лексике. Щерба в 40-х, Виноградов, Шмелев.

Активно разрабатывается тема изучения семантических полей, выделенных на основе синтаксической сочетаемости слов (Апресян).

Бондарко. Вид и время русского глагола, 1971

Эта работа основана на изучении грамматических категорий (ГК) русского глагола, прежде всего категорий времени и вида. Она не ставит своей целью охватить всю проблематику ГК. Здесь рассматриваются лишь два круга вопросов. К одному из них относится характеристика тех более широких сфер, в которые входит ГК. Эта сторона проблемы, в известном смысле «внешняя» по отношению к ГК, рассматривается в 1-й главе. Другой круг вопросов связан с анализом семантического содержания членов ГК, их отношений в системе, их функционирования во взаимодействии с контекстом. Этой «внутренней» стороне проблемы посвящена 2-я глава.

В данной работе речь идёт лишь об одном типе ГК – о категориях морфологических. Морфологическая категория (МК) – система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородным значением.

Понятие функционально-семантической категории

Постановка вопроса о функционально-семантических категориях (ФСК) в данной работе во многом опирается в научной традиции на теорию понятийных категорий, которая связана прежде всего с именами О. Есперсена и И.И. Мещанинова. Опираясь на эту теорию мы вместе с тем и отходим от неё, поскольку избранное направленные стремится к трактовать рассматриваемые категории как языковое явление, а не логическое понятие.

Функционально-семантическая категория – система разнородных языковых средств, способных взаимодействовать для выполнения определённых систематических функций (например, функции выражения темпоральных или модальных отношений). Используя в данном случае термин «категория», имеем в виду группировки, объединения, сферы. По своей структуре рассматриваемые категории представляют собой поле .

ФСК имеет план содержания и план выражения. Семантическое содержание категорий, которые рассматриваются в данной работе, аналогично значению морфологических категорий. (таких, как вид глагола, лицо, время, наклонение). План выражения образуют языковые средства, относящиеся к разным уровням и сторонам языка, - морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексические, различные комбинации средств контекста.

Различие между МК и ФСК заключается в том, что МК относятся к одной стороне языка – морфологической – и к одному языковому уровню – уровню слова как словоформы. ФСК представляют собой более широкие языковые сферы, куда входят как МК, так и взаимодействующие с ними и связанные с ними семантико-функциональной общностью элементы, относящиеся у иным сторонам и уровням языка. ФСК называем лишь те категории, ядром которых является или может являться МК.

Приведём примеры некоторых ФСК.

« Темпоральность» - это ФСК, охватывающая различные языковые средства выражения времени. В русском языке эта категория помимо системы временных форм глагола представлена такими средствами, как лексические показатели времени (только что, давно и т.п.), синтаксическая структура некоторых типов предложений, формы косвенных наклонений и инфинитива в сочетании с другими элементами констекста.

«Модальность» - мы понимаем (по В.В. Виноградову) как ФСК, охватывающую систему грамматических форм глагольного наклонения, а также синтаксические и лексические средства выражения отношения высказывания к действительности.

«Персональностью» можно назвать категорию, опирающуюся на глагольные и местоимённые формы лица, а также включающую в себя иные – лексические и синтаксические – средства выражения семантики лица.

«Аспектуальностью» мы называем ФСК, охватывающую различные средства выражения характера протекания действий.

«Залоговость» охватывает ГК залога и относящиеся к той же семантической сфере словообразовательные, лексико-семантические и лексические средства.

Структура функционально-семантической категории

Структура ФСКоснована на принципе поля. Функционально-семантическое поле (ФСП) создаётся в результате взаимодействия разнородных элементов, обладающих общими инвариантными семантическими признаками.

Основные черты структуры ФСП:

В поле выделяется ядро и периферия;

Для поля характерно частичное перекрещивание его элементов; разные поля также отчасти накладываются друг на друга; при этом образуются общие сегменты, цепочки постепенных переходов;

В рамках поля представлены семантические связи как однородных, так и разнородных языковых средств; взаимодействие грамматических и лексических компонентов поля осуществляется благодаря их содержательной соотносительности.

Теория поля специально обращает внимание на взаимопроникновение и непрерывность языковых явлений. О ФСП можно говорить лишь в том случае, если налицо факты взаимодействия элементов, образующих определённую структуру, если реально представлены связи не только однородных, но и разнородных языковых средств, в частности грамматических и лексических.

[Это материал из интернета]:

Развитие отечественного языкознания в период 50-60 гг.

В развитии советской социолингвистики, продолжившей наметившуюся в русском языкознании традицию рассмотрения социальной обусловленности языка. Особенно большое внимание к проблеме языка и общества стало уделяться, начиная с 50-х гг.

Лингвистика в Советском Союзе основной своей целью имеет исследование природы языка как социального явления, его места и роли в общественном развитии; разработку методов лингвистических исследований; выяснение роли социальных факторов в развитии языка; изучение дифференциации языка; проблему развития общественных функций языка.

С 50‑х гг. началось интенсивное развитие сравнительно-исторического языкознания. На базе изучения сложных зависимостей, существующих между языком и обществом, оформилось представление о непрямолинейности процесса развития языковых семей. Сравнительно-историческому исследованию подверглось множество языков. Новые перспективы открывают работы, в которых типологические методы привлекаются для верификации сравнительно-исторических данных, охватывающих как языковую, так и культурную историю народов.

На основе интенсивной лингвогеографической работы растёт интерес к ареальной лингвистике (Н. З. Гаджиева, Десницкая, В. П. Нерознак и другие). Широко практикуется картографирование языковых явлений (Аванесов, М. А. Бородина, И. М. Дзендзелевский и другие) и составление лингвистических атласов.

Изучается лексика народных говоров (Ларин, Н. И. Толстой и другие), составлены и составляются словари восточнославянских языков, в т. ч. сводный словарь русских народных говоров.

Возобновился интерес к проблеме роли старославянского языка в историческом развитии восточнославянских языков. Детально исследуется грамматика и лексика старославянского языка.

Советское языкознание разрабатывает научные принципы преподавания русского языка в школе, в частности в школе для взрослых (Пешковский), обучения русскому языку нерусских учащихся (С. И. Бернштейн, Н. К. Дмитриев, Е. Д. Поливанов, Щерба и другие). В связи с этим была выдвинута идея сопоставительной грамматики неродственных языков (Поливанов), важность которой осознана в зарубежной лингвистике лишь в 70‑е гг.

В связи с актуальными задачами развития народного хозяйства все большее значение приобретают исследования по прикладной лингвистике. Ведутся работы по созданию информационных языков для различных областей науки и техники, систем автоматической обработки информации, машинного фонда русского языка.

Характерной чертой отечественного языкознания 2-й половины XX в. является тесное общение лингвистов разных стран и направлений, стремление к коллективному решению научных проблем, дискуссии и обсуждения, формой которых стали регулярные международные конгрессы и обширная периодическая литература разных стран.

Общее направление отечественного языкознания обусловило значительное развитие лексикологии. Интенсивно изучается словообразование (Г. О. Винокур, Е. А. Земская, Е. С. Кубрякова, В. В. Лопатин, Севортян, И. С. Улуханов и другие). В самостоятельную область исследования превратилась фразеология (Виноградов и другие учёные, работающие на материале разных языков).

Грамматическая теория строится под знаком системной трактовки синтаксических и морфологических явлений с учетом функционально-семантической значимости грамматических категорий. Новым перспективным направлением является создание функциональных грамматик по различным языкам, в первую очередь русскому (А. В. Бондарко, Кацнельсон, Кузнецов, Ю. С. Маслов, Слюсарева, А. Е. Супрун, А. А. Юлдашев, Ярцева и другие).

В центре внимания синтаксических работ находятся проблемы предложения и словосочетания (В. Г. Адмони, Н. Д. Арутюнова, В. И. Борковский, Виноградов, Н. Ю. Шведова, Ярцева и другие). Анализируются принципы актуального членения предложения. В сферу рассмотрения вовлечены и сверхфразовые единства (Н. С. Поспелов). Разрабатываются теории лингвистики текста (работы И. Р. Гальперина, Колшанского, О. И. Москальской и других).

В области морфологии исследуются морфологическая структура слова, сущность грамматических категорий, строение словоизменительной парадигмы, части речи как лексико-грамматические разряды слов и их взаимоотношение с членами предложения; исследования ведутся в связи с типологическими особенностями языков.

Развиваются лучшие традиции отечественного языкознания в исследованиях по сравнительной грамматике славянских языков (С. Б. Бернштейн, «Очерк сравнительной грамматики славянских языков»); ведутся исследования по праславянскому языку.

Чтобы продуктивно исследовать особенности функционирования грамматических единиц во взаимодействии языковой системы и среды, вводится понятие функционально-семантического поля (ФСП). Это базирующаяся на определенной семантической категории группировка грамматических и «строевых» лексических единиц, а также различные комбинации грамматических средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. При этом семантическая категория - это некая семантическая константа, инвариантный категориальный признак, выступающий в тех или иных выражениях в языковых значениях, выраженных различными средствами. Функционально-семантическое поле (ФСП) связано с парадигматическими отношениями в языке, кореллируя с функцией в потенциальном аспекте (Фп).

Выход в речь на уровне синтагматики осуществляет категориальная ситуация (КС) - выражаемая различными средствами высказывания типовая содержательная структура, базирующаяся на определенных семантических категориях (основа - функционально-семантическое поле) и представляющая собой один из аспектов общей ситуации, передаваемой высказыванием. Категориальная ситуация (КС) кореллирует с результативным аспектом функции.

Между функционально-семантическим полем (ФСП) и категорианльой ситуацией (КС) сложные отношения взаимообусловленности:

с одной стороны, категориальная ситуация (КС) репрезентируется фактами отдельных высказываний, поэтому является более конкретным явлением и служит основой для парадигматического обобщения - функционально-семантического поля (ФСП);

с другой стороны, функционально-семантическое поле (ФСП) - языковая база для всех частных репрезентаций данного поля в конкретных высказываниях.

Наиболее очевидными и яркими семантическими категориями в русском языке являются следующие:

аспектуальность, временная локализованность, темпоральность, таксис, возвратность, активность/пассивность, взаимность, переходность/непереходность, посессивность, персональность и некоторые другие. Многие лингвисты возражают против изучения языка, основанного на таком выделении определенных групп выраженных грамматических значений, поскольку семантика языка устроена так, что в ней нет четкой грани между значениями, допускающими или не допускающими грамматическое выражение в данном языке. Иными словами, у нас нет четких оснований считать, что каждое функционально-семантическое поле (ФСП) обязательно имеет свое ядро.

Пример: в русском языке важное место среди грамматических явлений занимает выражение вежливости, его «связи с грамматическими категориями очевидны» (А.В. Бондарко), следовательно, надо включить этот предмет в функциональную грамматику. Но в японском и корейском языках существуют специальные грамматические категории вежливости, тогда как в русском такое ФСП оказалось бы рассеянным, без центра. Но и сами теоретики функциональной грамматики задаются таким вопросом: «Можно ли исчислить ФСП в данном языке? ... Важно, однако, что в принципе система ФСП должна охватить все основные грамматические категории, подлежащие ведению грамматики».

В зависимости от того, какая семантическая категория положена в основу данного ФСП, выделяются следующие группировки функционально-семантических полей:

1) ФСП с предикативным центром: аспектуальность, темпоральность, модальность и др.;

2) ФСП с субъектно-объектным ядром: субъект, объект, коммуникативная перспектива высказывания;

3) ФСП с качественно-количественным ядром: качественность, количественность, компаративность, посессивность;

4)ФСП с обстоятельственным ядром: локативность, обусловленность.

По структуре выделяют моноцентрические и полицентрические типы ФСП.

Моноцентрические ФСП делятся на поля с целостным ядром (темпоральность, модальность, активность/пассивность) и на поля с комплексным ядром, опирающиеся на комплекс взаимодействующих языковых средств, которые могут относиться к разным уровням языка (длительность, временная локазлизованность).

Полицентрические ФСП характеризуются разбивкой на несколько сфер, каждая из которых имеет центр и периферию.

Пример: бицентрическое ФСП посессивности имеет атрибутивный центр (мой дом) и предикативный центр (у меня есть дом).

Полицентрические ФСП бывают рассеянной и компактной структуры:

а) ФСП рассеянной (диффузной) структуры - множественность слабо связанных друг с другом или изолированных разнородных компонентов с нечеткой границей между центром и периферией: ФСП определенности/неопределенности;

б) ФСП компактной структуры - с явно выраженными центрами: ФСП таксиса (зависимого и независимого).

Таким образом, грамматика, построенная на анализе функционально-семантических полей, позволяет охватить практически все аспекты русского языка, поскольку ФСП отличаются функциональной полнотой и формальной неограниченностью.

37. Научное изучение русского языка в Украине имеет продолжительную и стойкую традицию, связанную с именами таких выдающихся языковедов, как М. А. Максимович, И. И. Срезневский, А. А. Потебня, Н. К. Грунский. Украинская русистика в Институте языкознания – это новый этап в развитии лингвистической русистики в Украине, который невозможно представить без величественной фигуры выдающегося языковеда ХХ века Л. А. Булаховского. В широком диапазоне его научных интересов неизменно была и русистика, в которой он оставил глубокий след, создав целый ряд разножанровых работ: от учебников и пособий для школ и курсов до академических теоретических трудов, являющихся образцом органичного соединения историзма в подходе к анализу языковых явлений с глубокими прогностическими обобщениями.

Созданный Л. А. Булаховским “Курс русского литературного языка” переиздавался пять раз отдельной книгой и вошёл в его собрание избранных работ в пяти томах. Определяющая его черта – высокий научный уровень, чёткость формулировок, последовательность классификационных схем, свежесть иллюстраций, извлечённых из произведений классиков русской литературы ХІХ – ХХ вв.

Впервые в подобных курсах Л. А. Булаховский выделяет раздел “Лексика и фразеология”, где анализирует русскую лексику со стилистической стороны, рассматривает источники пополнения лексического состава языка, его фразеологии, даёт характеристику лексикографических работ разных типов.

Наблюдения Л. А. Булаховского над языком русских писателей первой половины ХІХ в. составили двухтомный труд “Русский литературный язык первой половины ХІХ века” /т. І, К., 1941; изд. 2-е, К., 1957; т. 2, К., 1948; изд. 2-е, М., 1954/. Это оригинальное и глубокое исследование, построенное на обширном материале, который охватывает произведения как классиков русской литературы указанного периода, так и менее известных авторов. Развитие стилей, языковые особенности литературных жанров и отдельных произведений представлены на фоне литературного процесса и социальных событий первой половины ХІХ в.

Сопоставительные исследования систем восточнославянских языков, проводимые в отделе под руководством Г. П. Ижакевич, являются логическим продолжением основных идей её докторской монографии “Русско-украинские языковые связи советского периода”, К., 1968. Отдел почти ежегодно вместе с кафедрами русского языка вузов Украины проводил всеукраинские конференции по вопросам русистики, сопоставительных исследований восточнославянских языков: Русский язык в его связях с украинским и другими славянскими языками (Симферополь, 1973), Проблемы сопоставительной стилистики восточнославянских языков (Донецк, 1977). Поиски учёных в этой области отражены не только в сборниках тезисов этих конференций, но и в коллективных монографиях соответствующей тематики.

В коллективной монографии “Сопоставительное исследование русского и украинского языков”, К., 1975 на разных языковых уровнях сопоставляются факты современных украинского и русского языков с широким привлечением материалов белорусского и других славянских языков, разработана методология и методика сопоставительного анализа родственных языков, уточнён ряд теоретических проблем, рассматриваются как внешние, так и внутренние процессы контактирования языков на разных языковых уровнях (И. Ф. Андерш, Н. Г. Озерова – на грамматическом, Л. П. Дидковская, В. Т. Коломиец – на словообразовательном, Г. П. Ижакевич, А. В. Лагутина, М. П. Муравицкая, М. М. Пещак, Т. К. Черторижская – на лексическом).

В монографии В. М. Брицына “Сопоставительное исследование синтаксических синонимов в русском и украинском языках”, К., 1980 в сопоставительном плане рассматривается синонимия присубстантивных предложений и предложений с обособленными согласованными определениями в русском и украинском языках. Анализ одной из важных сфер синонимии синтаксических средств проведён на материале художественного, научного и делового стилей русского и украинского языков.

В монографии В. М. Брицына “Синтаксис и семантика инфинитива в современном русском языке”, К., 1990 исследуются синтаксические и стилистические функции инфинитива в составе простого и сложного предложения, а также словосочетаний. Особое внимание уделено описанию роли инфинитива в инфинитивных повествовательных и вопросительных предложениях, рассмотрению его способности формировать минимальные структурные схемы предложения, а также выступать их распространителем. Предпринята попытка уточнить инвентарь минимальных структурных схем предложений современного русского языка, показаны системные связи между инфинитивом и формами отглагольных существительных.

В коллективной монографии “Сопоставительное исследование русского и украинского языков. Лексика и фразеология” (авторы – П. Е. Гриценко, Г. П. Ижакевич, В. И. Кононенко, Л. А. Кудрявцева, Н. П. Романова), которая открывает цикл академических сопоставительных исследований, освещена типология общего и специфического в лексике, семантике, фразеологии русского и украинского языков, охарактеризованы общий лексический и фразеологический фонд и национально-специфические элементы, которые отражают особенности становления и развития каждого из языков. В сопоставительном аспекте исследованы процессы лексической номинации, семантической трансформации, типология лексико-семантических и тематических групп словарного состава русского и украинского языков.

Особенно плодотворной была лексикографическая работа русистов в конце ХХ века, когда украинскому обществу в независимой Украине был необходим ряд переводных словарей разных жанров. Ещё в 60-х годах ХХ века научные сотрудники отдела Л. М. Стоян и В. Ю. Франчук принимали участие в составлении “Русско-украинского словаря в 3-х томах”, К., 1967 – 1969 гг., удостоенного Государственной премии СССР в области науки и техники за 1973 г.

Традиционно функционально-семантическое поле (грам-матико-лексическое поле, по терминологии Е. В. Гулыги и Е. И. Шендельс) рассматривается как система языковых средств разных уровней, объединенных одним общим значением, ко­торое является неоднородным и распадается на ряд более ча­стных значений, благодаря чему в рамках поля выделяются семантические участки, называемые микрополями. При этом семантические различия между микрополями квалифицируют­ся как содержательные (как различия в содержании единиц мышления, выражаемых конституентами разных микрополей); эти различия отражают объективные (онтологические) разли­чия между

реальными фактами, объединенными определенным общим признаком. Назовем функционально-семантические поля та­кого типа ФСП с онтологическим расслоением.

"Общее значение поля не едино, - пишут Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс, - оно распадается, минимум, на два значения, которые могут быть противоположными или полярными. Каж-

1 Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы acneicrojio-гии. Л., 1983; Гулыга ЕВ., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М., 1969; Теория поля в современном языко­знании: Материалы науч.-теор. конф Уфа, 1997. Ч. 4; Функционально-семантические и словообразовательные поля в лингвистике Ростов н/Д, 1998. С. 5-15. 160-166.

дое из этих значений образует м икрополе" 2 .

Так, ФСП времени, в котором временные отношения вы­ражаются как грамматическимиформами глагола, так и лекси­ческими средствами, например, наречиями вчера, сегодня, завтра, сейчас, прежде, потом и т.п., распадается на 3 микро-поля: настоящего, прошедшего и будущего времени. Консти-туенты этих микрополей различаются смысловым содержани­ем, отражая реальные различия во временных отношениях действий к моменту речи.

В рамках ФСП числа выделяются м икрополя единичности и множественности, различающиеся объективным содержани­ем, отражающим данные явления, существующие в самой дей­ствительности.

ФСП прямого объекта (выступающее в виде синтаксиче­ского поля, поскольку объект не может быть осмыслен как объект вне его отношения к действию, что выявляется через связь глагольных слов с субстантивными) делится на микро-поля в зависимости от реального различия (варьирования) объ­ектных отношений (т.е. отношений действия к объекту): мик­рополя созидаемого, изменяемого и разрушаемого объектов и т.д.

Таким образом, во всех ФСП рассматриваемого типа микрополя выделяются на основе различий (варьирования) в смысловом содержании при наличии в нем общего семантиче­ского тождества (общей полеобразующей семы). В поле вре­мени это идея времени как такового, в поле числа - идея числа как такового, в поле прямого объекта идея прямого объекта как такового.

Возможен и иной тип ФСП, при котором в семантике конституентов микрополей не наблюдается содержательных различий. По объективному (онтологическому) содержанию выражаемых единиц мышления конституенты разных микро­полей ФСП этого типа тождественны, так как отражают один и тот же факт объективной действительности. Их семантическое различие состоит в различии форм отражения (форм мысли), однако не логических, являющихся универсальными, общече­ловеческими, которые обусловлены потребностями процесса познания, а на1(ионапьных мыслительных форм, связанных с особенностями грамматического строя конкретных языков.

2 ГулыгаЕ.В., Шшдвг ьсЕ.И. Указ. тч. С. 9.

Эти формы мы называем семантическими формами мышле­ния.

Семантические формы мышления до бесконечности мно­гообразны, поэтому описать каждую из них в отдельности не представляется возможным. Однако существует 10 параметров семантических форм мышления, в рамках которых может быть описана каждая из них 3 .

ФСП рассматриваемого типа назовем ФСП с гносеоло­гическим расслоением, так как в нем различия между микро-полями обусловлены не различиями в объективной действи­тельности, а спецификой познавательного процесса - процесса отражения фактов объективной действительности. Поля такого типа чаще вы ступают как синтаксические поля, поскольку раз­личие семантических форм обычно связано с различием син­таксических конструкций, соответствующим различиям в структуре выражаемых мыслей. Общим семантическим факто­ром, объединяющим ряд синтаксических структур в одном ФСП с гносеологическим расслоением, является типовое зна­чение предложения, т.е. общая семантика класса предложений с одинаковой и различной структурой, отражающая одну ти­повую ситуацию и повторяющаяся в бесконечном ряду пред­ложений с одинаковым и различным конкретным содержани­ем. "... Типовое значение предложения, - пишет Г.А. Золото-ва,- это общее значение множества предложений, представ­ляющих данную модель, и вместе с тем - это общее значение нескольких синонимичных моделей, сопрягающих равнознач­ные, но разнооформленные компоненты. Например, типовое значение "предмет и его качество" выражается рядом предло­жений, представляющих одну модель: Сотрудник усерден: Его лицо выразительно: Он самоуверен и т.п. Это же значение вы­ражается рядом синонимичных моделей, предикативно соот­носящих те же, но иначе оформленные компоненты со значе­нием предмета и качества: Сотрудник отличается усердием, С отрубника отличает усердие, Для сотрудника характерно усердие; Его лицо характеризуется выразительностью. Его

" См.: Чешоюв П.В. Логические и семитические формы мышления как зна­чение грамматических форм// Вопр. языю знамя 1984. №5. С. 5 -11, Он же. Грамматика русею го языка в свете теории оемантичеешх форм мышления Таганрог, 1992. С. 24 - 42.

4 Чесно ю в в.П. Два ашекта синонимии прщложший // Предложение как многоаспектнаяециница М., 1984. С. 26.

лицу присуща выразительность; Его отличает самоуверен­ность, Ему свойственна самоуверенность и т.п." 5

Ярким примером ФСП с гносеологическим расслоением является синтаксическое поле антиследствия. В объективной действительности наблюдаются отношения, противоположные по своей природе причинно-следственным, при которых по­следующее событие противоречит предшествующему, не со­ответствуя предполагаемому естественному результату. Отра­жение таких отношений в языке выступает как типовое значе­ние синтаксического поля антиследствия. Логической основой учения об этом поле, является теория интилогизмов 6 .

Каждый конституент рассматриваемого поля состоит из двух, компонентов: преодолеваемого и преодолевающего. Тот компонент, вопреки которому устанавливается другой компо­нент, называется преодолеваемым компонентом. Тот компо­нент, который устанавливается вопреки другому компоненту, называется преодолевающим компонентом. Так, в предложе­ниях "Меня позвали в гости, но я не пошел" и "Хотя меня по­звали з гости, я не пошел", выражающих мысли, тождествен­ные по объективному содержанию, но различающиеся семан­тическими формами, в качестве преодолеваемого компонента выступает предикативная часть меня позвали в гости, в каче­стве преодолевающего компонента - предикативная часть я не пошел.

Антиследственные отношения реализуются как отноше­ния уступки, противопоставленности и синкретичные отноше­ния, совмещающие те и другие. Соответственно этому в син­таксическом поле антиследствия выделяются следующие мик-рополя: 1) микрополе уступки; 2) микрополе противопостав­ленности; 3) смешанное микрополе, конституенты которого формируются в результате установления отношений уступки и противопоставленности в разных частях предложения; 4) син­кретичное микрополе, в конституентах которого отношения уступки и противопоставленности устанавливаются между одними и теми же компонентами.

В микрополе уступки идея отношения антиследствия присоединяется к преодолеваемому компоненту, выражаемому

" Золотова ГА. Очерки функционального синтаксиса русского языка. М., 1973. С 25 -26.

"" Кривоносое А.Г. Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. М, Нью-Йорк, 1996. С. 5G4 - 541.

чаще всего придаточной частью сложноподчиненного предло­жения со значением уступки, благодаря уступительному союзу и обогащает содержание этого компонента: "И в новое царст­вование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне" (Л. Толстой).

Конституентами микрополя уступки являются также сле­дующие конструкции:

а) простые предложения с обособленными обстоятельст­
вами уступки, выраженными предложными оборотами: "Анна
Павловна, напротив, была преисполнена оживления и проры­
вов, несмотря на свои сорок лет" (Л. Толстой);

б) простые предложения с обособленными обстоятельст­
вами, выраженными деепричастными оборотами или одиноч­
ными деепричастиями: "Садясь подле нее и, очевидно, желая
сказать что-то, он запнулся" (Л. Толстой);

в) простые предложения с обособленными определения­
ми:

"Он, неверующий, стал молиться и в ту минуту верил" (Л. Толстой);

г) сложноподчиненные сопоставительные предложения с
союзом вместо того чтобы". "... Вместо того чтобы бежать
тотчас к брату, Левин ввел жену в отведенный им нумер" (Л.
Толстой).

В микрополе противопоставленности идея отношения ан­тиследствия присоединяется к преодолевающему компоненту, обогащая его содержание. При этом преодолевающий компо­нент всегда следует за преодолеваемым.

Конституентами этого микрополя являются:

а) простые предложения с однородными членами, между
которыми формируется отношение противопоставленности
последующих однородных членов предшествующим: "Она
была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и све­
жем платье" (Л. Толстой);

б) сложносочиненные предложения с противительными
союзами: "Он, может быть, и рад бы был душой, да надобно­
сти сам не вижу я большой дочь выдавать ни завтра, ни сего­
дня..." (А. Грибоедов);

в) сложные бессоюзные предложения со смысловым про­
тивопоставлением последующих частей предшествующим, что
выражается за счет лексического содержания и интонации:
"Нынче он звал меня, к не поеду" (Л. Толстой);

г) сложные синтаксические целые со смысловым проти­вопоставлением последующих предложений предшествую­щим, что выражается за счет лексического содержания - часто с использованием противительных союзов: "Я совсем не же­лаю обсуждать Анну Алексеевну Буткевич, которая всю жизнь оставалась верна памяти брата. Но все же, читатель, следует договаривать правду до конца" (В. Пикуль).

Убедительным примером ФСП с гносеологическим рас­слоением, охватывающим в равной степени языковые средства всех уровней, кроме фонетико-фонологического, является и поле множества. В составе этого поля выделяется 3 микропо-ля: определенного, неопределенного и приблизительного мно­жества.

"Противопоставление определенного и неопределенного множества обусловлено разным характером охвата сознанием отражаемого содержания, т.е. разным, характером осмысления объективных фактов, что и создает разные семантические формы мысли. В объективной действительности, независимо от действия нашего сознания, существует то или иное количе­ство каких-то предметов, и это количество всегда определенно, т.е. оно всегда может быть представлено некоторым опреде­ленным числом. В объективной действительности не может быть неопределенного количества предметов. Идея неопреде­ленного множества есть результат либо процесса обобщения (охватывается сознанием лишь общее впечатление о каком-то количестве), либо непознанности данного количества" 7 .

Конституенты микрополя определенного множества от­ражают полностью все количественные признаки того или иного множества: и его специфику, и общий признак множест­венности как таковой. В их состав входят определенно-количественные числительные (пять, двадцать), определенно-порядковые числительные (десятый, сотый), собирательные числительные (оба, пятеро), все слова, содержащие корни ко­личественных или собирательных числительных: существи­тельные (тропка), прилагательные (двойной, шестиэтажный), наречия (вдвоем, трижды), глаголы (удваивать, двоиться), причастия (утраивающий), деепричастия (учетверяя).

Конституенты микрополя неопределенного множества отражают лишь общий признак множественности как таковой

в отвлечении от специфики конкретного множества, при этом понятие неопределенного множества зачастую сопровождается оценонным оттенком, указывающим на соответствие количе­ства предполагаемой норме, на ее превышение или недостиг-нутость (достаточно помощников, много помощников, мало помощников).

В число конституентов неопределенного множества вхо­дят следующие средства:

а) форма множественного числа субстантивных слов;

б) неопределенно-количественные числительные (много,
мало, несколько; сколько, столько, столько-то, сколько-то,
сколько-нибудь, в том числе и неологизмы надцать и дцать):
"У вашего покорного слуги открылась язвочка двенадцатипер­
стной кишки, помалкивая лет надцать" (В. Липатов); "У кого-
то это будет подвигом жизни. Лет этак... дцать потратит" (Э.
Радзинский);

в) неопределенно-порядковые числительные (который,
какой в значении "который", "такой-то", "энный"): "Разумеет­
ся, есть четвертые, пятые, энные, полагающие свой сиюминут­
ный интерес важнейшим и обязательным к незамедлительному
исполнению" (Лит. газ. 1990. 16 сент.); "... Мы отправляли их
записки в архив и писали: "Фонд хранения такой-то, единица
хранения такая-то" (Ю. Домбровский);

г) местоимения с количественным значением (многие,
каждый, любой, все),

д) существительные со значением множества (множест­
во, число, большинство, меньшинство),

е) существительные, обозначающие большие массы и
употребленные в переносном значении "большое количество":
гора книг, океан цветов,

ж) существительные, прилагательные, наречия, глаголы,
содержащие корни неопределенных числительных (много­
этажный, многократно, многосложность, преумножать),

з) определенно-количественные или определенно-
порядковые числительные, обозначающие большие числа, в
гиперболическом значении для подчеркивания большого, но
неопределенного числа каких-либо единиц ("Я жду тебя уже
сто часов" или "Я жду тебя уже сотый час");

и) числительное один с отрицанием ("Мне об этом не один человек сообщил").

Микрополе приблизительного множества является син­кретичным, сочетающим в себе черты мйкрополей определен­ного и " неопределенного множеств. Его конституенты, выра­жая понятия неопределенных множеств, указывают одновре­менно точные количественные границы этих множеств, при этом могут мыслиться 4 вида количественных границ прибли­зительности:

1) начальный предел, ограничивающий.неопределенное
множество начальной точкой отсчета: "Более десяти лет про­
шло после обнаружения подлога" (С. Буланцев);

2)конечный предел, ограничивающий неопределенное
множество конечной точкой отсчета: "Краткосрочные, осуж­
денные на сроки до двадцати лет, составляют 62,5 %" (А. Че­
хов);

3)количественный промежуток, ограничивающий значе­
ние неопределенной множественности определенными коли­
чественными рамками: "Посылают на новое место пятьдесят -
сто хозяев" (А. Чехов);

4)средняя точка отсчета как определенный количествен­
ный центр, вокруг которого находится выделяемое неопреде­
ленное множество: "Мы входим в небольшую камеру, где на
этот раз помещается человек двадцать, недавно возвращенных
с бегов" (А. Чехов).

В качестве конституентов этого микрополя используются следующие конструкции:

а) сочетания определенно-количественных числительных
с предлогами после, свыше, сверх, до, с наречиями в сравни­
тельной степени больше (более), меньше (менее), не более, не
менее - при выражении начального и конечного пределов:
"Пришло меньше ста человек" - "Пришло больше ста чело­
век", "Собралось до ста человек" - "Собралось свыше ста че­
ловек";

б) сочетания двух определенно-количественных числи­
тельных без предлогов или с предлогами от... до - при указа­
нии на количественный промежуток: "Пришло от ста до ста
двадцати человек", "То, что было двадцать-двадцать пять
лет назад, считается глубокой стариной..." (А. Чехов);

в) неполные составные определенно-количественные или
определенно-порядковые числительные в сочетании с оборо­
тами с лишним (с чем-то) и т.п.: "... Атлас этот помогал ему
ориентироваться здесь в пятьдесят каком-то году, когда он с

семьей разъезжал по Афганистану на белом "ягуаре 11 (Огонек. 1987. № 28); "В один из последних сентябрьских дней 19... го­да одинокий всадник спешил по пустынной дороге в безлюд­ной глуши Юго-Восточных Карпат" (К. Диксон); "Библиотека приобрела две тысячи пятьсот с лишним книг;

г) сочетание определенно-количественных числительных с частицами приблизительно, примерно или количественно-именное сочетание с инверсией в расположении числительно­го и существительного, а также сочетание определенного чис­лительного с предлогом около при указании на среднюю точку отсчета: "Пришло примерно сто человек", "Пришло человек сто", "Собралось около ста человек" 8 .

В рамках микрополей определенного и неопределенного множества выделяются микромикрополя (микрополя второй ступени) в параметре "степень самостоятельности отражаемо­го содержания". То или иное объективное содержание в созна­нии может отражаться самостоятельно (в виде отдельного сег­мента мысли) или несамостоятельно (слитно с другим содер­жанием). В первом случае содержание находит особое словес­ное выражение (хотя бы с помощью служебного слова), во втором случае - не находит. И в одном, и в другом микрополе различаются микромикрополя самостоятельного и слитного отражения множества.

В микрополе определенного множества к микромикропо-лю самостоятельного отражения множества относятся только определенно-количественные числительные, которые выра­жают идею множества в "чистом" виде. В содержании всех остальных конституентов этого микромикрополя идея множе­ства как "чистого" количества в той или иной степени сливает­ся с идеей качества. Следовательно, все они объединяются в микромикрополе слитного отражения множества. В собира­тельных числительных и в существительных типа тройка, мыслится предметная воплощённость определенного количе­ства, в порядковых числительных - нахождение предмета на

8 См.: Чеснокова Л.Д. Категория неопределенного множества и семантические формы мысли. С. 23 - 27, Она же. Категория количества и способы ее выраже­ния в современном русском языке. Таганрог, 1992. С. 8 -14, 99 - 105; Она же. Имя числительное в современном языке. Семантика. Грамматика. Функции. Ростов н/Д. 1997. С. 218 - 234; Маджидов С.Р Приблизительное количество как языковая категория и способы его выражения в современном русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1995.

последнем месте во множестве, представленном в виде ряда, в семантику слов других частей речи вносится качественное значение соответственно их специфике. Например, двойной, шестиэтажный, вдвоем, трижды, глагол удваивать.

В микрополе неопределенного множества к микрополю самостоятельного отражения множества относятся лишь неоп­ределенно-количественные числительные, обладающие или не обладающие оценочным оттенком, определенно-количественные числительные, обозначающие большие числа, служащие для подчеркивания большого, но неопределенного количества единиц, и существительные множество и число в отвлечённо-математическом значении. Все остальные консти-туенты входят в микромикрополе слитного отражения множе­ства.

Благодаря форме множественного числа субстантивных слов, идея неопределенного множества сливается в качестве грамматического значения с лексическим значением в единой семантике словоформы. Во всех остальных случаях слияние идей количества и качества происходит в рамках лексического значения.

Местоимения с количественным значением, существи­тельные со значением множества (в обычном языковом упот­реблении множество, число, большинство, меньшинство), существительные, обозначающие большие массы в перенос­ном значении (типа океан цветов), отражают количество в его предметной воплощенности.

Отрицаемое числительное один (не один) приобретает значение неопределенного множества лишь при сочетании с определенным существительным или при его субстантивации в определенном контексте и наделяется при этом идеей пред­метной воплощенности этого множества ("Не один побывал уже здесь"). Слова иных частей речи, содержащие корни неоп­ределенных числительных, сочетают значение количества и качества.

Определенно-количественные числительные отражают границы неопределенного множества, а иные средства (пред­логи, наречия в форме компаратива, инверсия в количествен­но-именном сочетании, частицы и сочетания двух определен­но-количественных числительных) выявляют отношения к этим границам неопределенного множества, идея которого

раскрывается благодаря их взаимодействию с определенно-количественными числительными.

В пределах микрополя приблизительного множества раз­личаются 4 микромикрополя по параметру "характер охвата отражаемого содержания". Эти микромикрополя соответству­ют рассмотренным выше 4 видам количественных границ при­близительности, различающимся семантической формой, а не объективным содержанием, поскольку реально у каждого не­определенного множества могут быть установлены все 4 вида количественных границ. Выбор же одного из них является субъективным и зависит от характера отражения любого мно­жества.

Проведенный анализ функционально-семантических по­лей свидетельствует о том, что ФСП с гносеологическим рас­слоением действительно существуют и занимают важное ме­сто в системе языка.

Категория интенсивности предназначена в языке для ка­чественно-количественной характеристики явлений с целью их экспрессивной оценки 1 . Установление качества предметов не­возможно без определения таких признаков, как размеры, сте­пень развития, скорость изменения и т.п., сравнения по этим параметрам с эталоном 2 или обычными, наиболее частыми случаями. Признаки, составляющие количественную характе­ристику предметов, могут быть градуированы 3 , поэтому их удобно использовать при выражении субъективного отноше­ния к окружающему миру: "Весь дом был набит талантливыми людьми и, как космос, имел несколько солнц. Солнце номер один - его сын, восьмилетний мальчик, большеглазый, пискля­вый и трогательный. Все крутились вокруг него. Еще одним солнцем была мама Доработчика - умница, красавица, аристо­кратка. Ее невозможно было не любить" (В. Токарева).

Функционально-семантическую категорию интенсивно­сти целесообразно отграничивать от категории квантитативно-

1 Лукьянова Н.А, Экспрессивная лексика разговорного употребления (пробле­
мы семантики). Новосибирск. 1986. С. 55.

2 Философский энциклопедический словарь. М., 1983, С. 263.

3 Сепир Э. Градуирование // Новое в зарубежной лингвистике. М.. 1985 Вып.
16: Лингвистическая прагматика. С. 46 - 66.

сти (или количества) , Последняя связана с^ассегггивной мелью использования языка, т.е. с шшерением гов орящего с.ппбушп, "как обстоят дела", дать ф актические сведения 4 , в то время как основное назначение категории интенсивности состоит в том, чтобы сделать оценку предметов по шкале градуальности бо­лее убедительной и эмоциональной. Если категории квантита­тивное™ свойственны парадигмы с большим количеством членов: числительных, формально и семантически соотноси­тельных с ними слов других частей речи, организуемых как счетная система с "увеличением числового (количественного) значения от компонента к компоненту" 5 , и многочленные ряды форм степеней сравнения прилагательных, включающие и так называемую положительную степень, то категория интенсив­ности обнаруживает тяготение к использованию таких элемен­тов парадигм, которые указывают на большую, очень высокую или крайне малую степень проявления признаков или дейст­вий. Употребление единиц, обращающих внимание на пре­дельную, крайнюю степень проявления признаков, полноту охвата предметов, абсолютное отсутствие их или каких-либо свойств становится главным принципом отбора материала для категории интенсивности, которая позволяет уточнить оценки, выразить сильные чувства.

Существует мнение, что "русские точно так же эмоцио­нальны и склонны к крайностям при выражении морального восторга, как и при выражении морального осуждения" 6 . Рас­смотрение категории интенсивности отдельно от категории квантитативности (несмотря на их пересечение и зыбкость границ между ними) вызвано необходимостью установить раз­ноуровневые средства интенсификации оценок как одной из характернейших особенностей русской языковой культуры. Учитывая экспрессивный характер категории интенсивности 7 , под интенсификацией следует иметь в виду применение еди-

Серль Дж., Вандераексн Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое, в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 18: Логический анализ есте­ственного языка. С. 252 - 254.

6 Вежбицкая А Русский язык // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М,
1996. С. 83.

ниц с целью указать на большее количество предметов, более высокую степень проявления признаков, чем передаваемые другими семантически близкими структурами, и усилить воз­действие на адресата. Например, в системе русского языка по­мимо адъектива худой имеется целая группа интенсифициро­ванных наименований данного признака, а также устойчивых фраз аналогичной функции: тощий, костлявый, худой как щепка (разг.); худущий (прост.); скелет, мумия, (живые или ходячие) мощи, кожа да кости, одни кости (разг.); глиста (груб.-прост.), кощей (прост.), можно ребра пересчитать, ще­ка щеку ест, одни глаза, один нос остался - у кого (разг.) .

По характеру использования языковых единиц интенси­фикации противостоит процесс деинтенсификации, когда в речь включаются обозначения, указывающие на меньшую сте­пень проявления признаков, чем выряжаемая другими наиме­нованиями, принадлежащими к той же семантической группе, Деинтефикация находит примеьение как способ создания

эвфемизмов - единиц, смягчающих характеристики предметов по требованиям речевого этикета. Эвфемистической заменой слова толстый служат прилагательные полный и упитанный, адъектива заурядный - его синонимы обыкновенный, обычный; у субстантива брань есть более мягкий синоним - крепкое сло­во (словцо) (разг.) 9 . Интенсификация и деинтенсификация не­редко носят субъективный характер. На это обращал внимание уже М.В. Ломоносов, который среди "тропов речений" выде­лял катахрисис, имея в виду замену слов другими, близкими по смыслу, производимую "ради напряжения или послабления какого-нибудь действия или свойства, например: для напряже­ния - бояться вместо ждать; бежать вместо идти; бранить вме­сто выговаривать; лукав вместо хитер; скуп вместо бережен; нахален вместо незастенчив; для послабления ждать вместо бояться; идти вместо бежать...""°.

Остановимся на интенсификации семантики единиц - бо­лее характерном для русского языка явлении, чем "послабле-

8 Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практ. справочник М„ 1995. С. 479

" Словарь синонимов русского языка: В 2 т. / Гл. ред. А.П. Евгеньева. Л., 1970. 10 Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в кото­рой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки // Ломоносов М.В. Соч. СПб., 1895. Т. 3. С. 231.

ние" (деинтенсификация). Заслуживают внимания; способы построения интенсифицированных единиц; различия между ними по степени интенсивности определяемых признаков, действий; экспрессивные особенности конструкций, выра­жающих ту же степень проявления свойств; возможности тро-пеического употребления элементов языка с целью выражения качественно-количественной оценки предметов, действий и т.п. Экспрессивный характер категории интенсивности требует разграничения таких понятий, как интенсифицируемые (уси­ливаемые) единицы, интенсификаторы (усилители), а также интенсивы - единицы, являющиеся более сильным и диффе­ренцированным выражением признаков, степени их развития, объема характеризуемых предметов, чем другие члены грам­матических парадигм, лексико-семантических и фразеосеман-тических групп (большой - громадный). Целесообразность та­кого подхода к изучению средств интенсификации можно счи­тать доказанной благодаря работам И.И. Туранского и ЙИ. Убина, которые рассматривали функционально-семантическую категорию интенсивности и способы ее реали­зации на материале английского и русского языков".

Разноуровневые средства выражения интенсивности, до­вольно полный перечень которых дается в современных иссле­дованиях" 2 , можно разделить на несколько подгрупп. Наиболее заметным результатом интенсификации являются единицы, для которых характерно отдельное выражение интенсифици­руемых элементов и интенсификаторов. Вследствие взаимо­действия между ними образуются многоэлементные интенси­вы - словосочетания, сочетания слов и предложения.

К специализированным средствам интенсификации отно­сятся, прежде всего, так называемые наречия меры и степени, примыкающие обычно к прилагательным, глаголам, другим наречиям, словам категории состояния, реже зависящие от су­ществительных, числительных, местоимений: "У гимназиста

" Туранский ИИ. Указ. соч. С. 29; Убин ИИ. Словарь усилительных словосо­четаний русского и английского языков. М, 1987. С. 5.

11 Кржижкова Е. Количественная детерминация прилагательных в русском языке (лексико-синтаксический анализ) // Синтаксис и норма / Отв. ред. ГА. Золотова. М, 1974.С. 122 - !39: Туранский ИИ, Указ. соч. С. 42; Беловольская Л.А. Категория интенсивности признака и средства ее выражения в современ­ном русском языке // Языковые единицы (семантика, грамматика, функции). Ростов н/Д, 1988. С. 66.

были волосы ежиком и мыслящие глаза. Даже чересчур мыс­лящие"; "Перед институтскими экзаменами мы страшно вол­нуемся"; "Я говорю не. слишком просто. Это от молодости -говорить красиво и литературно гораздо легче, чем говорить просто, по-человечески"; "Там очень красиво"; "Совсем еще дети!" - сказал бы я сейчас"; "Сережа Громан приходил ко мне почти каждый вечер"; "Сейчас мне крепко за пятьдесят, но они (литературные страдания). - Т.П.) еще не кончились" (А. Мариенгоф). Как известно, значение степени могут выражать и качественные наречия : огорчился смертельно, дико ревели, бесконечно усталые. С другой стороны, указывающие на сте­пень проявления признаков, действий наречия нередко всту­пают в синонимические соотношения с наречиям и опен ки: используются как синонимы конструкции мало воспитанный и плохо воспитанный и т.п.

Н.Д. Арутюнова подчеркивает стабильность этих сино­нимических соответствий: "По системе ценностей, входящих в позитивную (нормативную) картину мира, большое количест­во признается желательным, а малое - нежелательным; хорошо и много, плохо и мало образуют в рамках нормативной модели действительности почти неразлучные пары" 13 . Подвижность границ между различными разрядами наречий - следствие то­го, что наречия-интенсификаторы предназначаются одновре­менно и для уточнения степени развития признаков, и для оценки их, и для указания на степень заинтересованности го­ворящего. По наблюдениям Е.М. Вольф, "степень включенно­сти субъекта в высказывание" неодинакова, поэтому интенси-фикаторы располагаются "по шкале убывания (нарастания)" 14: довольно-таки спокойна; очень, совершенно, удивительно че­ресчур спокойна.

В качестве интенсификаторов могут употребляться имена_ прилагательные , определяющие величину, размеры предметов, степень проявления признака, силу чувств: «Благотворитель­ные базары в Старгороде отличались большой пышностью и изобретательностью, которую наперерыв проявляли дамы из­бранного старгородского общества»: «Конец урока прошел в полном смятении» (И. Ильф, Е. Петров).

" Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Фаю. М..

14 Вольф Е.М. Функциональна семантика оценки. М.. 1985. С. 43.

И.А. Мельчук, разработавший методику описания лекси­ческой сочетаемости на основе семантических параметров, обратил внимание на то, что наряду с идиоматическими соче­таниями (фразеологизмами) есть конструкции со "скрытой несвободой", представляющие опасность для людей, только начинающих осваивать нормы русского литературного язы­ка 15 . Существительное надежда определяется интенсифици­рующими прилагательными большая, великая, высокая, горя­чая, заветная, пылкая, светлая, страстная, твердая; семан­тика адъектива надежный усиливается наречиями абсолютно и совершенно; глагол надеяться может присоединять к себе интексификаторы-наречия горячо, крепко (прост.), твердо, терпеливо, а для слова чаяния, являющегося книжным сино­нимом субстантива надежда, характерна сочетаемость с при­лагательными вековые, глубокие, сокровенные 16 , которые под­черкивают длительность народных ожиданий и бережное от­ношение к ним. Выбор интенсификаторов лишь отчасти объ­ясняется морфологической принадлежностью грамматически стержневых компонентов словосочетаний, лексической семан­тикой единиц: существительные надежда и чаяния по своей сочетаемости не совпадают (не принято говорить о больших, горячих, пылких, твердых чаяниях). Эти различия обусловли­ваются традициями сочетаемости: материалы толковых и дру­гих словарей, фиксирующих привычные словосочетания, дока­зывают стереотипный характер подобных конструкций.

Интенсификаторами могут служить местоимения, кото­рые приобретают эту способность благодаря категориальной семантике: указательной функции, характерной для местоиме­ний как части речи; большому объему предметной отнесенно­сти, детерминированности ее контекстом; соответствию ме­стоименных слов единицам различных лексико-грамматических разрядов (это находит отражение в известном делении на местоимения-существительные, местоименные прилагательные, местоименные числительные, местоимения-наречия)

15 Мельчук И.А. оо одном классе фразеологических сочетаний (описание лек­
сической сочетаемости с помощью семантических параметров) // Проблемы
устойчивости и вариантности фразеологических единиц: Материалы межвуз.
симпозиума. Тула, 1968. С. 59.

16 Убин ИИ Указ. соч. С. 49 - 50, 101.

Наиболее регулярно используются в роли квантитативных интенсификаторов определительные и отрицательные ме­стоимения. При этом определительные местоимения, в исход­ном значении принадлежащие к классу местоименных прила­гательных, нередко субстантивируются, позволяя достигнуть более высокой степени обобщения : "Что же так тянуло? Та­лант. Там было много талантливых людей. Более того, там все (выделено автором. - Т.П.) были талантливы, каждый по-своему" (В. Токарева).

Отрицательные местоимения, по данным грамматических исследований и словарей, являются весьма употребительным средством усиления отрицания: "Год писем домой не писал, чтобы следа не нашли. И живы ли там, ничего не знал, ни дома про меня"; "Вся 104-я бригада видела, как уводили Шухова, но никто слова не сказал: ни к чему, да и что скажешь?" (А. Сол­женицын). Местоимения-частицы какой, как, такой, так, что за, куда, столько, сколько могут функционировать в роли ин-тенсификаторов, организуя восклицательные предложения с яркой эмоциональной окраской: "В библиотеке у отца, конеч­но, был и толковый словарь Даля. Этой книге, по-моему, цены нет. Какое богатство словесное! Какие поговорки! пословицы! присказки и загадки." (А. Мариенгоф). Включение в текст не­скольких местоименных интенсификаторов, повторы слов производят особенное впечатление на слушателя, читателя: "Как хороню, что некого винить, как Хорошо, что ты никем не связан, как хорошо, что до смерти любить тебя никто на свете не обязан". (И. Бродский).

Местоименные интенсификаторы используются при по­строении сложных предложений. Как отмечает Г.Ф. Гаврило-ва, в самых разных типах сложноподчиненных предложений (с придаточными местоименно-соотносительными меры и степе­ни; так называемыми обобщенно-уступительными придаточ­ными частями, в конструкциях с придаточными изъяснитель­ными; определительными и другими, которые могут участво­вать в выражении категории интенсивности) местоимения и местоименные наречия, приобретая под влиянием контекста сложного предложения значение градуальное™, становятся компонентами структурной схемы предложения 17: "Так много

искусства, что уже и не искусство"; "В санчасти, как всегда, до того было чисто в коридоре, что страшно ступать по полу" (А. Солженицын).

Целям интенсификации служат количественные, дробные и местоименные числительные. Единицы двух первых разря­дов могут подвергаться семантическим преобразованиям, в результате которых происходит расширение значения; числи­тельные перестают называть определенное количество, указы­вая лишь на множество предметов, высокую степень характе­ризуемых признаков: "А меня поехал провожать друг. Он был мрачно красив, красивее Доработчика в три раза, если не в десять" (В. Токарева); ""Дежурит - вспомнил - Полтора Ивана, худой да долгий сержант черноокий" (А. Солженицын). Ана­логичные семантические изменения наблюдаются у счетных имен существительных, выступающих в роли интенсификато-ров.квантитативности: "Это наша зима. Современный фонарь смотрит мертвенным оком, предо мною горят ослепительно тысячи окон" (И. Бродский); "В каждой дубовой кроне сотня ворон поет" (И. Бродский). При интенсификации оценок ис­пользуются также числительные и существительные, являю­щиеся наименованиями малого количества: "На моей памяти этот оратор ни разу не запнулся, ни разу не кашлянул и не сде­лал ни одного глотка воды из стакана" (А. Мариенгоф). Место­именные числительные, употребляемые для указания на неоп ределенное количество предметов, могут стать средством ин­тенсификации: "Там в стихах пейзажей мало, только бестолочь вокзала и театра кутерьма, только люди как попало, рынок, очередь, тюрьма" (А. Тарковский).

К регулярно действующим интенсификаторам относятся те модальные слова и частицы, которые способны одновре­менно выражахь и субъективную оценку, и степень проявления каких-либо признаков у предметов. Для разговорной и худо­жественной речи характерны сочетания из нескольких частиц; модальные словосочетания: "Женя Литвинов, увлеченный по­литикой (так же, как в свое время литературой), выписывал чуть ли не все газеты, выходящие в Москве и Петрограде; ... он ожидал, что три его печатных листика, на которых положено было двенадцать лет работы, поразят, по крайней мере, громом "Войны и мира" (А. Мариенгоф). Модальные слова могут иметь как интенсификаторы широкий диапазон действия, вы­полняя то функцию обстоятельственных членов предложения,

то вводных слов, ср.: "Знание местности и умение стрелять... делали девушку безусловно полезным спутником" (Г. Березко); "Лариса, безусловно, понимала и огромную разницу в их воз­расте" (Е. Пермитин) 18 . Функция интенсификаторов появляет­ся у модальных слов и в тех случаях, когда они используются как единственный материально выраженный компонент кон­текстуально неполных предложений 19: "- Чертовски хороша? -Безусловно"." (А. Мариенгоф).

Формы степеней сравнения качественных __прилагат "ель-ных, производных о т_них наречий и слов категории состо яния "очень активно участвуют в интенсификации оценок. Формы степеней сравнения образуются, как известно, аналитически и синтетически (более тихий, тише, самый тихий, наиболее ти­хий, тишайший). Основным назначением форм сравнительной степени является отражение реального положения дел - изме­нений в свойствах одного и того же предмета; различий в сте­пени проявления признака у сопоставляемых предметов: "Бес­помощней, суровее и суше я духом стал под бременем несча­стий" (А. Тарковский); "Любовь сильней разлуки, но разлука длинней любви" (И. Бродский).

У форм превосходной степени есть значение суперлатива, связанное с "логическим" градуированием, обозначением высшей степени качества, которая обнаруживается у предмета в сравнении с другими предметами того же класса: "Это было самое просторное помещение в здании техникума, здесь даже собрания устраивали, протягивая еще репродукторы в коридо­ры" (А. Солженицын). Но в разговорной и художественной речи формы с показателями превосходной степени часто при­обретают экспрессивное элативное значение - "предельной степени признака или безотносительно большой меры призна­ка" 20 , благодаря этому усиливается эмоциональность оценок: "Чуждое нам - и наше самое славное великолепие! Такое на­слаждение бродить теперь по этим проспектам!" (А. Солжени­цын), "Тут интереснейшая рецензия на премьеру Завадского!.." (А. Солженицын). И формы, в исходном значении ориентиро-

18 Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. М., 1991. Т. I.
С. 451.

19 Малашенко В.П. Структура предложения и смысл высказывания //" Изв.
Рост. пед. ун-та: Сб. научн. тр. Ростов н/Д, 1998 Вып. 1: Филология, с 5

: " Виноградов ВВ. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.. 1972 С 205-206.

ванные на выражение сравнительной степени, могут использо­ваться как элатив: "Была ты всех ярче, верней и прелестней, не кляни же меня, не кляни!" (А. Блок). При рассмотрении форм прилагательных с элативным значением, закрепленных за ка­тегорией интенсивности, становятся более объяснимыми принципы отбора и применения языкового материала для этой категории: использование количественных характеристик, привносимых этими формами указаний на большую, высокую степень признаков для определения качества предметов, их эмоциональной оценки. Обилие форм прилагательных, реали­зующих элативное значение, показывает, что было бы неверно приравнивать интенсификацию к индивидуально-авторским преобразованиям языковых единиц. Категория интенсивности обусловливает специализацию значений грамматических форм, которая носит узуальный характер. Синтетические фор­мы имен прилагательных с первичным значением степени и вторичным значением элатива интересны и потому, что в роли интенсифицирующих элементов используются аффиксы.

К словообразующим средствам интенсификации можно отнести также суффиксы прилагательных -ущ-, -енн-, -охоньк/"ошеньк-, -усеньк-, префиксы раз -, сверх-, супер-, ульт­ра-, архи-, экстра-: суффиксальные морфемы имен существи­тельных -ин-, -ищ-, префиксы глаголов вы; за-, из-, на-, от, раз-, глагольные форманты, включающие указанные приставки и постфикс -ся, и др. 21: злющий, тяжеленный, смирнехонький, распрекрасный, сверхдобрый, суперсовременный, ультрано­вый, архисложный, экстраординарный; холодина, умище, вы­лизать, выговориться, заработаться, изломать, исстрадать­ся, наутюжить, наслушаться, отгладить, расхваливать, расшуметься. В значениях аффиксов сочетаются семы интен­сивности и оценки: "А еще подожмет такой момент, как сей­час, тем более не рассидишься" (А. Солженицын). С присоеди­нением аффиксов происходит усиление слов, послуживших мотивирующей основой. В мотивированных словах-интенсивах легко установить интенсифицируемые элементы (общие с мотивирующей основой) и аффиксы-интенсификаторы, что обусловливает активное применение лексем в речи.

Совмещению градуированного описания предметов с их эмоциональной оценкой способствуют синонимические соот-

21 Русская грамматика: В 2 т. М„ 1980. Т. 1С. 300,310-311,215-216,601-604.

ношения слов и парадигмы, основанные на гипонимических и гиперо-гипонимических соответствиях. Зависимость интенси­ва от оппозиций в лексике может иметь имплицитный харак­тер, если экспрессивно окрашенное слово используется в тек­сте вне сочетаний с другими членами синонимического ряда: "Алексей выходит из хижины, голый по пояс среди голубых снегов. Смотрит на горные вершины. Потом начинает расти­раться снегом. Вопит от восторга" (В. Токарева). Экспрессив­ность слов как средства интенсификации оценок увеличивает­ся за счет контактного применения парадигматически соотно­сительных лексем в одном предложении или соседних пред­ложениях текста: "Безудержные события неслись, мчались, обгоняя друг друга; Годы шли. Нет, годы бежали" (А. Мариен­гоф). Многие единицы лексики приобретают свойства интен­сивов благодаря метафорическому переосмыслению, потому что нередко метафоры представляют собой также гиперболы" 2 . Эти особенности метафор объясняются тем, что семантическое преобразование основывается на уподоблении предметов раз­ных классов, в действительности находящихся далеко друг от друга, и в качестве материала при метафоризации используют­ся наименования таких денотатов, у которых характеризуемые признаки проявляются с высокой степенью интенсивности: "Да! - бесстрашно подтвердила я. - Ты убил мой сценарий" (В. Токарева); "Судьба моя сгорела между строк, пока душа меня­ла оболочку" (А. Тарковский). Средства, обслуживающие ка­тегорию интенсивности, пополняются за счет гиперболических метафор и сравнений, синекдохи, литоты, повторов самых раз­ных типов.

Особым видом средств, специализированным на выраже­нии интенсивности, являются фразеологизмы. Они привлекают внимание своей способностью выражать "предельную степень проявления определенного признака" 2 ^ Преимущества фра­зеологических единиц как интенсивов над другими языковыми средствами усиления заключаются в том, что фразеологизмами используются в качестве интенсификаторов элементы разных уровней языка, нередко несколько интенсификаторов и в раз­нообразных комбинациях друг с другом. Фразеологизмы могут быть построены как развернутые метафоры-гиперболы или

22 Серль Дж. Метафора // Теория метафоры: Сб. М, 1990 С. 323. 25 Гриднева ТВ, Фразеологические средства выражения категории интенсив­ности: Автореф. дис... канд. филол наук. Волгоград. 1997. С.8.

сочетания метафор с гиперболическими сравнениями: разли­ванное (разливное) море, молочные реки (и) кисельные берега, ворочать горами, как гора с плеч свалилась, разбирается как свинья в апельсинах, в конструкциях с отрицанием употреби­тельны метафоры-литоты шагу нельзя (невозможно, не мочь) ступить (сделать), маковой росинки во рту не было, усиле­нию экспрессивности фразеологизмов способствуют синекдо­ха, сочетание ее с метафорой: ни копейки (за душой), дрожать над (каждой) копейкой, влететь в копеечку и т. п. 24 Семантика интенсивности выражается при помощи употребления в соста­ве фразеологических единиц компонентов-синонимов маг и волшебник, судить да (и) рядить, причем синонимические компоненты метафорически или.метонимически переосмысле­ны. Как и в эмоционально окрашенных свободных конструк­циях, ориентированных на выражение субъективного отноше­ния к окружающему, фразеологизмами используются в роли интенсификаторов местоимения, прилагательные в положи­тельной степени и в значении элатива, переосмысленные чис­лительные, наречия меры и степени: ниже всякой критики, чистой (чистейшей) воды, давать сто (десять) очков вперед, на все сто, едва (еле) держаться на ногах и т.п.

Фразеологизмы, имеющие семантику интенсивности, час­то строятся по модели придаточных уступительных как ни вертись (ни крутись), что (как) ни говоря (ни говорите). В составе фразеологических единиц обнаруживаются и специ­фические средства интенсификации оценок - алогичная соче­таемость (сапоги всмятку, кукиш с маслом), архаизмы, исто­ризмы, слова, неизвестные за пределами фразеологии (благгш матом кричать, орать, выть, вопить; ни аза (в глаза), ни бельмеса не знать, не понимать, не смыслить). Вторая группа фразеологизмов благодаря уникальной структуре характеризу­ется большей эмоциональностью. Но и фразеологические еди­ницы, использующие компоненты-интенсификаторы по анало­гии со свободными конструкциями, несомненно, заслуживают внимания. Мы получаем возможность установить связь между семантикой ФЕ и значением компонентов, доказать наличие сем интенсивности у большой группы фразеологизмов. С дру­гой стороны, употребление одинаковых интенсификаторов в свободных конструкциях и фразеологических единицах может

24 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. АИ. Молоткова. М., 1978.

служить основанием для вывода о том, что в языке существует система специализированных средств качественно-количественной характеристики предметов, отличающаяся высокой степенью стабильности.

Среди средств интенсификации трудно разграничить единицы, составляющие ядро категории и относящиеся к пе­риферии. Если фразеологизмы превосходят другие языковые единицы экспрессивностью, то морфологически обусловлен­ные средства (местоимения, наречия меры и степени, усили­тельные частицы) отличаются широтой сочетаемости, регу­лярностью применения. И для свободных конструкций, и для фразеологизмов характерно употребление сразу нескольких интенсификаторов. Следует иметь в виду многоступенчатость языкового процесса интенсификации: слова различных частей речи, включающие аффиксы со значением усиления; фразео­логизмы, использующие компоненты-интенсификаторы, явля­ются одновременно и результатом этого процесса, и средством создания синтаксических единиц, более детально, индивидуа-лизированно выражающих субъективное отношение к свойст­вам характеризуемых предметов и явлений.

4.3. Способы выражения категории интенсивности в сложном предложении

А. Вежбицкая 1 тонко заметила, что предикат, имеющий в структуре своей семантики сему "очень", обязательно соотно­сится с ожиданием говорящего и оказывается по интенсивно­сти выше ожидаемой нормы и, следовательно, носит субъек­тивный, модальный характер. "Отклонение от ординарного вверх по шкале воспринимается как необычное, в нашем слу­чае - интенсивное"". Необычность же, неожиданность явления всегда порождает определенные эмоции: удивление, восхище­ние и т.п. Однако, как отмечает Е.М. Галкина-Федорук, "...выражение эмоций в языке всегда экспрессивЕто, но экс­прессия в языке не всегда эмоциональна"" 1 . Из этого следует,

1 Вежбицкая А. Дескрипция или цитация // Новое в зарубежной лингвистике.
М„ 1983. Вып. 13.

2 Туранский ИИ. Средства интенсификации высказывания в английском язы­
ке. Куйбышев, 1987. С. 23.

3 Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб.
статей по языкознанию, посвященный В.В. Виноградову. М., 1958. С 103-124

В сложноподчиненном предложении в выражении кате­гории интенсивности органично участвуют как главная, так и придаточная части. При этом данная категория выражается через определенную систему средств, которые моделируются по соответствующим правилам и объединяются значением градуированности объема признака, качества, действия. В пла­не семантики следует учесть точку зрения Ш. Балли, который под интенсивностью понимал "все различия, сводящиеся к категориям количества, величины, ценности, силы и т.п."

Основным средством выражения категории интенсивно­сти в сложноподчиненном предложении выступают слова-интенсиф икаторы, являющиеся ком понентам и его структурной схемы: союзные и соотносительные слова. Так, в изъяснитель­ных СПП эту роль выполняют союзные слова, имеющие ис­конно вопросительное значение, которое погашается за счет сочетаемости придаточного с опорным и словам и, не имеющи­ми значения поиска информации. Это союзные слова как, сколько, насколько, в какой степени, приобретающие значение градуальности в определенном контексте, в сочетаемости с определенными опорными словами, имеющими значение субъективно-оценочного восприятия (типа понять, увидеть, удивиться, изумиться, знать, думать, представить себе и др.), а также значение передачи готовой информации (писать, оказать, рассказать, передать и др.).

Сема градуальности, интенсивности не актуализируется в союзном слове, если опорное слово содержит иерархическую сему поиска информации (типа спросить, выяснить, опреде­лить, додуматься, обдумывать, решить, интересоваться), т.е. внимание к способам выражения категории интенсивности в сложном предложении лишний раз подтверждает ту мысль, что "понятийная категориальность... опирается на самые раз­нообразные средства выражения, в том числе на лексические средства, на разнообразные сочетания лексических и грамма­тических средств, на контекст и речевую ситуацию" 5 . Ср.: "Он спросил, насколько сильно она привязана к своей сестре" и

4 Б шли Щ. Французская стилистика М., 1961. С. 394.

5 Бондфго А.В. Принципы фунадионшшой фамматаш и гопросы аспекго-
логии.Л., 1987. С. 22.

"Он знал, насколько сильно она привязана к своей сестре" или "...Она знала, как ее любят и думают о ней" (А. Ремизов) и "Она спросила, как найти дорогу к гавани".

В тех случаях, когда омонимичные союзные слова (во­просительное и градуальное) используются при одном и том же опорном слове (естественно, актуализирующем в каждом случае разное значение, разные потенциально заложенные в нем семы), одновременно реализуются несколько типов неод­нозначности: лексическая (разное лексическое значение союз­ного и опорного слов), структурно-семантическая (две разно­видности изъяснительного сложноподчиненного предложения) и прагматическая (наличие в одном из случаев экспрессивно-эмоциональной воздействующей функции); например: "Он знал, сколько она работала над диссертацией, -два года"; "Он знал, сколько она работала над диссертацией, сколько она за­тратила на нее сил и здоровья".

Неоднозначно и предложение типа: "Археологи знают, сколько курганов гибнет каждый год" (А. Панченко). В первом случае слово знать имеет синоним "имел сведения, информа­цию", во втором -синоним к знать -видеть, и союзное слово имеет градуальное значение интенсивности. Следовательно, в выражении его в данном случае играют роль не только пря­мые, но и косвенные способы, в частности, контекст употреб­ления данного изъяснительного предложения.

Если же опорное слово не содержит в себе семы поиска информации, оно всегда однозначно и придаточное имеет изъ-яснительно-восклицательное значение интенсивности: "Но они оба во всю жизнь умели игнорировать всякие толки, и можно было только удивляться, в какой мере они оставались к ним равнодушны" (М. Бекетова). Разные союзные слова с граду­альным значением могут выражать разную степень интенсив­ности проявления действия, признака. Совокупность их упот­ребления представляет собой целую систему, парадигму, чле­ны которой различаются лишь дополнительными значениями, заключающимися в выражении разной степени интенсивности признака, действия: ""Всем известно, как дорог матери ребе­нок" (Из газеты); ср.: "насколько дорог матери ребенок, в какой степени дорог матери ребенок". Немаркированный член, про­тивопоставленный в оппозиции парадигме, выражает обычный нулевой уровень интенсивности с помощью союза что: "Всем известно, что матери дорог ребенок".

Значение интенсивности с помощью союзных слов может быть выражено в обобщенно-уступительных придаточных: "Как мы ни (сколько ни) старались, мы не смогли добиться от него вразумительного ответа". Это также достигается за счет употребления вопросительных союзных слов в значении гра­дуальных. При этом градуальность усиливается и оформляется с помощью частицы ни:

„"Каким бы скучным заседание ни было, оно становилось интересным, хотя бы по причине особенной скуки" (А. Дангу-лов, С. Дангулов); "...Будто ест она ватрушку, и, сколько ни ест, все не сыта..." (А. Ремизов).

Предложения с интенсификаторами как ни, сколько (сколь) ни, какой ни должны быть выделены из ряда обобщен­но-уступительных не только в силу своей семантики, но и по своим формальным признакам. В частности, в отличие от дру­гих обобщенно-уступительных предложений, они не могут содержать в главной части коррелят союзного слова (где ни - везде, когда ни - всегда, Кто ни - все и др.), но зато могут включать усилители уступительного значения типа все же. Такие предложения не следует включать в разряд обобщенно-уступительных, а надо выделить в особую группу, назвав их градуально-уступительными.

Особенно распространенными и употребительными в со­временном русском языке являются СПП, где в качестве ин-тенсификатора выступает не союзное слово, а указательное местоимение в главной части. Таковы, в частности, место-именно-соотносительные предложения фразеологизированно-го типа, которые целиком закреплены за репрезентацией зна­чения интенсивности проявления действия или признака, по­рождающего в силу этого определенное следствие или резуль­тат - реальный или воображаемый. Они характеризуются опре­деленными фразеосхемами построения. В главной части указа­тельные местоимения-интенсификаторы так, такой, настоль­ко, до того, столько, до такой степени; в придаточной - сою­зы что, словно, точно.

Интенстификаторы по своей экспрессивной функции близки к усилительной частице и могут стоять как перед гла­голом или прилагательным, обозначающим интенсивное дей­ствие или признак, так и после него: "...За три дня ездки На-стена, терпеливая к любой работе, умаялась так, что хоть веди под руки" (В. Распутин); "Следовательно, даже общность це-

лей не сплотила бы эту пару настолько, чтобы она стала доста­точно устойчивой и способной дружно решать стоящие перед ней задачи" (А. Птушенко), Союз чтобы возникает в послед­нем случае на месте что, функционирующего тогда, когда речь идет о главной части - утвердительной предикативной единице. Ср.: "Общность целей сплотила эту пару настолько, что она стала достаточно устойчивой".

СПП фразеологизированного типа могут выражать раз-.. ную степень интенсивности действия или признака, в связи с чем образуют парадигмы, состав которых определяется, во-первых, семантикой указательного слова, а во-вторых, наличи­ем/отсутствием союза и порядком следования предикативных частей, "Гак, если расположить предложения в порядке от более низкой степени проявления действия, признака до наиболее высокой, это будет выглядеть так; "Он так испугался, что спрятался за дерево. Он настолько испугался, что спрятался... Он до того (до такой степени) испугался, что спрятался..."

Думается, что большая степень интенсивности связана также с элиминацией союза: "...Василий Александрович так разошелся, такие огоньки пускал, всех со смеху уморил и обезживотил" (А. Ремизов). Ср.: "Василий Александрович так разошелся..., что всех со смеху уморил..." Наименьшая степень интенсивности действия выражается в бессоюзных предложе­ниях с постпозицией предикативной единицы с интенсифика-тором: "Василий Александрович всех со смеху уморил, так разошелся..."; "На это сестра моя Софья Андреевна ничего не сказала, но залилась слезами, так она была оскорблена в своих чувствах" (М. Бекетова).

Нулевую позицию на шкале интенсивности в системе та­кой парадигмы займет предложение с нерасчлененным союзом так что, где действие в плане интенсивности ординарное и соответствует норме 0 , ср.: "Василий А

Похожие статьи